Хорошее кино
Хорошее кино
А | Б | В | Г | Д | Е | Ж | З | И | К | Л | М | Н | О | П | Р | С | Т | У | Ф | Х | Ц | Ч | Ш | Щ | Э | Ю | Я | Весь список
Павел Луспекаев
(20.04.1927 - 17.04.1970)
Избранная фильмография:
Актер
Зеленые цепочки ... 1970
Белое солнце пустыни ... 1969
Завтра, третьего апреля... ... 1969
Ее имя - весна ... 1969
Рокировка в длинную сторону ... 1969
Происшествие, которого никто не заметил ... 1967
На диком бреге ... 1966
Три толстяка ... 1966
Долгая счастливая жизнь ... 1966
Республика ШКИД ... 1966
На одной планете ... 1965
Нос ... 1965
Залп "Авроры" ... 1965
Иду на грозу ... 1965
Поезд милосердия ... 1964
Душа зовет ... 1962
Капроновые сети ... 1962
Балтийское небо ... 1960-1961
Рожденные жить ... 1960
Третья, патетическая ... 1960
Эзоп ... 1960
Голубая стрела ... 1958
Тайна двух океанов ... 1955-1956
Они спустились с гор ... 1954

        "Он торопился жить, торопился играть. И переживал из-за того, что многого уже не успеет. Паша, к примеру, мечтал сыграть Отелло. Рассказывал мне, что понял, как Отелло убивает Дездемону: он её душил не руками, а поцелуем. Такая смерть в любви" Олег Басилашвили

        
"Я, знаешь, доволен, что остался верен себе. Меня убеждали в картине драться по-американски, по законам жанра. Мол, вестерн и т. д. А я отказался. Играю я Верещагина, «колотушки» у меня будь здоров, вот я ими и буду молотить. И ничего, намолотил..." Павел Луспекаев

        Его судьба трагична. Его мастерство непревзойдённо. И когда сегодня знаменитый теле- и радиоведущий говорит: "Луспекаева нет, Луспекаева никто не помнит", вспоминается монолог Чацкого из бессмертной комедии Александра Сергеевича Грибоедова: "А судьи кто??"

         Павел Луспекаев был прославленным актером Большого Драматического Театра Товстоногова. Из Москвы в Ленинград приезжали посмотреть поцелуй Луспекаева и Дорониной из "Варвары" Горького. Этот спектакль называли "лебединой песней Товстоногова". Все постановки БДТ им. Горького проходили при полных аншлагах. Каждый раз зритель приобщался к новой жизни театра.  БДТ стал домом для своих зрителей, в том смысле, что дома жизнь не стоит на месте, вы встречаете своих близких каждый раз другими, неповторяющимися. Моя тетя вспоминает, что после спектакля в БДТ пришла на постановку в другой ленинградский театр с очень известной талантливой актрисой. По ходу действия эта актриса в определенный момент садится на стул. Спектакль прошел замечательно. Через месяц моя тетушка опять пришла на эту же постановку и в этот же театр... и ужаснулась: та же самая актриса повторила абсолютно такие же вещи, что и в прошлый раз, даже села на стул в тот же момент и с тем же выражением на лице. В БДТ такое не представлялось возможным. Луспекаев творил со зрителем неимоверное, он был непревзойденным мастером импровизации и гениальным актером. Таким он был.

         В кино Павел Луспекаев снимался редко. Но его героического Пашу Верещагина знают все. Совершенно напрасно Виталий Вульф заявил как-то на всю страну, что Луспекаева теперь не помнит никто. Его любят и хорошо помнят. Он похоронен на Северном кладбище в Санкт-Петербурге, рядом с могилой моей бабушки. И у его памятника - всегда свежие цветы. Космонавты берут только один фильм с собой на орбиту - "Белое солнце пустыни". Таможенники до сих пор относятся к Павлу Верещагину по-братски. Вышла документальная книга о его жизни. Для моей тети Луспекаев - лучший актер всех времён.        

         Он умер очень рано - в 43 года. Да и в конце жизни работать в театре мешали сильные боли в ногах. Осталось много нереализованных планов. Во "Вся королевская рать", например, вместо Луспекаева снялся Жженов. Товстоногов хотел предложить Павлу роль Отелло... Так много осталось за кормой Верещагинского баркаса.

        Луспекаев родился в Луганске (Украина, Донбасс) в 1927 году. Закончил здесь ремесленное училище. Началась война, и он пошел в партизаны. На войне и отморозил ноги. Потом, не имея образования, играл в Ворошиловградском театре. Приехал в Москву поступать в Щепкинское училище. Об этом поступлении вспоминает Р.Колесова: "Называют фамилию: Луспекаев. На сцену вышел молодой человек с большими горящими глазами. Худой-худой, длинный-длинный. И начал читать. Это было удивительное зрелище. Читая басню, он жестами иллюстрировал каждое слово и изображал то действующее лицо, от имени которого читал. Показывал руками, как летают птицы, как звери шевелят ушами или вертят хвостом. Потом он читал рассказ Довженко... В профессиональном смысле это было чтение абсолютно неграмотного человека.., но человека огромного дарования. Его темперамент захватывал, его обаяние завораживало. Но что это? Руки забинтованы. Константин Александрович Зубов спросил Луспекаева: «Что у вас с руками?» Луспекаев ответил: «Ожог». Но Зубов был человеком весьма опытным и, сразу определив «болезнь», сказал: «А ну-ка, молодой человек, развяжите-ка руки, все равно мы знаем, что это татуировка!» Потом Павлу было задано несколько вопросов, на которые он очень остроумно ответил, и был допущен к экзаменам по теоретическим дисциплинам.
          Экзамен по литературе. Абитуриенты должны писать сочинение. Павел взял лист бумаги, написал два-три слова, долго сидел, а потом сдал экзаменатору чистый лист. Преподаватель сказал, что за чистый лист он не может поставить даже единицы. На что К.А. Зубов ответил: «Изобретайте, что хотите. Я все равно его возьму!» Луспекаев был принят".
          В щепкинском училище Павел Луспекаев познакомился со своей будущей женой
Инной Кирилловой, которая потом будет самоотверженно служить ему всю жизнь, носить за своим Пашей стульчик в пустыне во время съемок "Белого солнца". У них родится дочь Лариса.
           После окончания училища Луспекаев играет в Тбилисском драматическом театре. Ему с удовольствием дают роли: Мартын Кандыба по пьесе А. Корнейчука «Калиновая роща», Жорж в «Битве за жизнь» (1951), Вожеватов в «Бесприданнице» (1951), Хлестаков в «Ревизоре» (1952), Тригорин в «Чайке» (1953), Алексей в «Оптимистической трагедии» (1953). Пригласили на Тбилисскую киностудию. Луспекаев сыграл Бориса в «Они спустились с гор» (Н. Санишвили) и Карцева в «Тайне двух океанов» (К. Пипинашвили).
           В 1957 году по приглашению режиссера Варпаховского Луспекаев переезжает с семьей в Киев. Играет здесь в Театре русской драмы имени Леси Украинки (Бакланов в спектакле «Второе дыхание» по пьесе А. Крона). Его немедленно приглашают на киностудию Довженко ("Голубая стрела" Л. Эстрина).
           В украинской труппе вместе с Луспекаевым выступает отец Кирилла Лаврова, в то время уже известного актера Ленинградского БДТ. Лавров приехал в Киев в гости к отцу и увидел Луспекаева во "Втором дыхании". 

           К.Лавров: «Главную роль в спектакле играл Луспекаев. Он произвел на меня огромное впечатление. Такое проникновение в суть характера своего героя, такое поразительно органичное существование на сцене мне редко приходилось видеть, хотя я знал многих прекрасных актеров. Впечатление было столь велико, что я после спектакля пошел к нему за кулисы и, не имея на то никаких полномочий, выпалил прямо: «Хотите работать в Большом драматическом театре?» Он был ошарашен моим неожиданным предложением, не счел его серьезным и стал говорить: «Ладно, ладно, хорошо... Я рад, что тебе понравилось...» У него была привычка сразу переходить на «ты». И не оттого, что он относился с недостаточным уважением к собеседнику, просто он был на редкость прямодушен. «Ну что это я поеду в Ленинград? Там дожди, сырость... А в Киеве хорошо...» Он явно не принимал всерьез моего предложения. Через несколько дней я вернулся в Ленинград и рассказал Г.А. Товстоногову о впечатлении, которое произвела на меня игра Павла Луспекаева. Вскоре начались переговоры, и Павел оказался в Ленинграде».

           Луспекаев: «Однажды я прославился, можно сказать, на весь Ленинград. Еще в Киеве я снялся в противопожарной короткометражке под замечательным названием «Это должен помнить каждый!». Деньги были нужны, вот и снялся. И забыл про нее. А как раз в это время я переехал в Ленинград к Товстоногову и начал репетировать «Варваров». Волновался страшно. Они уже все мастера, а я для них темная лошадка. А тут, как на грех, на экраны Ленинграда вышел какой-то западный боевик, который все бегали смотреть. А вместо киножурнала мой противопожарный опус. Я там после пожара, возникшего из-за сигареты, прямо в камеру пальцем тычу и говорю: «Это должен помнить каждый!» Вот тут ко мне популярность и пришла. Наутро перед каждой репетицией юмор: «Помни, Паша, помни. Дай, кстати, закурить».
          В БДТ Луспекаев играет Галлена в «Не склонившие головы» (1961), Бонара в «Четвертом» (1961), Нагульнова в «Поднятой целине» (1964)...
          Усиливается боль в ногах. Луспекаев лежит дома в постели.
          
Олег Басилашвили: «Однажды, когда я вошел к нему в комнату, он смущенно-торопливо спрятал под подушку какую-то тетрадку. Я понял, что лучше не спрашивать его ни о чем. Но как-то, очевидно, желая вознаградить меня за понравившийся ему рассказ-показ или просто по-ребячьи похвастаться, что тоже было свойственно Паше, он предложил мне прочесть его рассказ. Надо сказать, я был тогда не очень высокого мнения об общей культуре и образовании Павла. Я знал, что война отняла у него детство, что его судьба была трудной. Это, а, главным образом, природный талант, объясняло и оправдывало Пашу, примиряло с тем, что он, как говорится, «не эрудит». Я не часто видел его с книгой. Поэтому, надо думать, мне не удалось скрыть изумление, и, выпучив глаза, я не столько спросил, сколько уже осудил:
         — А ты что, пишешь рассказы? — Он виновато потупился.
         — Да так... писал... ты прочти.
         Я прочел то, что он назвал рассказом. Потом еще что-то подобное. Не знаю, не могу определить, к какому жанру, виду литературы следует отнести прочитанное, но это было невероятно интересно и талантливо. Ясно было, что пером движет рука совершенно неопытного литератора, но точность увиденного, непривычность взгляда на жизнь, подлинная искренность, самобытность рассказов Луспекаева произвели на меня ошеломляющее впечатление. Паша, оказывается, умеет не только видеть и изображать подсмотренное в людях, он очень по-своему, по-луспекаевски осмысляет жизнь...».

         
Но в начале 1960-х Луспекаев еще снимается в кино: «Рожденные жить» (1960), «Балтийское небо» (1961), «Душа зовет» (1962), «Поезд милосердия» (1964), «Иду на грозу» (1965), «На одной планете» (1965).

         Геннадий Полока о Луспекаеве в фильме Полоки и Левона Шенгелия «Капроновые сети» (1963): «Соавторство наше с Левоном Шенгелия оказалось не очень жизнеспособным. Луспекаева утомляли наши бесконечные споры. Однажды во время очередной мучительной репетиции он пришел в ярость. Больше всего досталось от него мне, и без того пребывавшему уже в полном отчаянии. Когда через короткое время он остыл, стало ясно, что он раскаивается. После каждого прогона он обращался за поправками только ко мне, причем не отставал, пока не вытягивал из меня какое-нибудь замечание. Потом оттащил меня в сторону и стал страстно просить прощения. Но я был слишком уязвлен и не мог справиться со своим самолюбием. Просто прервать отношения с артистом, играющим главную роль, режиссер не может, поэтому я решил соблюдать вежливую дистанцию. Обычное обращение «Паша» превратилось в официальное «Павел Борисович». Для искреннего, непосредственного Луспекаева это было мучительно.
        Так продолжалось полмесяца. И вот натурные съемки закончены, Луспекаев уезжает в Ленинград. Вся группа вышла из гостиницы проводить его. Тут были и Николай Афанасьевич Крючков, и Леонид Харитонов, и Шенгелия, и мальчишки, игравшие главные роли. Я тоже вышел из номера, но не спустился к машине, как все, а помахал ему с открытой галереи четвертого этажа. До вокзала нужно было проехать полтораста километров, времени оставалось в обрез, а Луспекаев никак не мог распрощаться с провожающими. Шофер непрерывно сигналил, и вдруг Луспекаев сорвался с места и на своих больных ногах помчался вверх по открытой лестнице ко мне на четвертый этаж. Подбежал, схватил мою руку, поцеловал, хрипло сказал: «Прости!» — и побежал обратно. У меня перехватило дыхание. Как я клял себя за то, что мучил его холодной вежливостью!».

          На озвучивание фильма Луспекаев прийти не смог. Ему сделали операцию на носоглотке и ампутировали пальцы на ногах. Во время съемок "Республики ШКИД" Поллоки (физрук Косталмед) Павлу Луспекаеву ампутируют уже всю стопу на одной ноге. Поэтому роль получилась такая маленькая: Луспекаев не мог встать с постели у себя дома.
          Спустя некоторое время этот самоотверженный человек встает и продолжает сниматься.
1966 год: «Три толстяка», «Залп «Авроры», «На диком бреге». 1967 год — «Происшествие, которого никто не заметил». 1968 год — «Жизнь Матвея Кожемякина». 1969 год — «Третье апреля», «Рокировка в длинную сторону».

           И Павел Верещагин в "Белом солнце пустыни". В этом фильме Луспекаев проявил подлинный героизм.
           Когда режиссер Владимир Мотыль получил от Григория Чухрая сценарий Ершова и Ибрагимбекова, ему пришлось почти все переписать по-своему, включая роли Сухова и Верещагина.

           Мотыль о Верещагине: "У них это была роль второго плана, да и персонаж, прямо скажем, особых симпатий не вызывал — выпивоха, гуляка, подкаблучник. Жена держала его на коротком поводке, а он все мечтал сбежать от нее и набедокурить. И погибал в середине картины, его бандит ножом в спину убивал. Таможенником он не был. И вот когда я, отстранив авторов, обдумывал сценарий, понял: нужен третий персонаж! Тот, мелкий, не годится. Сохранил сценарную фамилию, но сделал его таможенником и наградил богатырской силой. Он же настоящий русский богатырь, этакий Илья Муромец. А на этом уже построил все остальное: историю с баркасом, драку, гибель Верещагина".
          И его бедная жена Настасья (актриса Раиса Куркина), по новому сценарию Мотыля, после гибели Верещагина сходила с ума, ползла по барханам, разгребала занесенные песком рельсы и шептала: "Мы уедем отсюда, Пашенька!". Но эту сцену цензура вырезала.
          На роль Верещагина пробовалось очень много актеров, но подошел только Луспекаев. Только он смог "потянуть" этот богатырской силы дух Верещагина. А ко времени создания "Белого солнца" у него уже ампутировали обе ступни. Но Луспекаев сказал: "«Я буду сниматься на этой картине, но при условии, что у меня не будет дублеров». Картину ставили в туркменской пустыне, в Дагестане на Каспии, все изнемогали от жары. А Луспекаев опускал ноги в ведра с холодной водой - это немного гасило боль.
          
Режиссер фильма "Белое солнце пустыни" Владимир Мотыль: "Я позвонил в двери луспекаевской квартиры. Первое, что меня удивило – Луспекаев был на ногах! Если мне не изменяет память, двери открыл он сам. Никаких костылей. Только в руке палка. И с ходу разговоры – о роли, о сценарии, который он уже прочитал. Как будет выглядеть этот кусок, как тот, кто партнеры, написана ли песня, где будем снимать. А что врачи? Врачи свое сделали…
           И тут я понял, что настала пора изложить свой план. В заключение рассказа про новую биографию Верещагина я пообещал, что часть сцен на баркасе мы перенесем в павильон, чтобы ему не мучиться в штормовую качку.
Была луспекаевская пауза. Потом он поднялся, демонстративно отставив палку, и прошелся по комнате, постукивая голыми пятками. По сей день не могу понять, как он держался, как не терял равновесия. Дав мне прийти в себя, Луспекаев сказал по-свойски: «Знаешь, все-таки Верещагина должно быть жалко. А что получится? Пьяница, безногий… Вроде туда ему и дорога. А здоровый мог бы жить – и вдруг нате! Это же лучше. Вот две-три роли сыграю без костылей, а уж потом поглядим – может, какого-нибудь инвалида… И сцену на баркасе надо снимать в море, чтоб штормило, качало - чтоб получилось как надо.
          Это было в июле 1968 года, а в августе мы начали съемки в Дагестане, на пустынном побережье Каспия, южнее Махачкалы. «Своим» домом Луспекаев остался доволен. Беда была только в том, что сыпучие пески мешали добираться до объектов съемки. И если технику подтаскивали бульдозеры, то людям приходилось ежедневно проделывать более полукилометра по вязкому песку пешком. Опираясь на палку и на плечо провожающего ассистента или на руку жены – самоотверженной Инны Александровны, он вышагивал медленно и мучительно. Часто после команды «мотор» могло показаться, что страдания его уходили. Он был жаден на дубли, как бы долго ни длилась съемка, какая бы ни стояла жара, если оставалось малейшее сомнение в сыгранном. Однажды мы получили телеграмму ОТК студии о том, что некоторые кадры и куски «баркаса» забракованы из-за низкого качества цветной пленки. Нужно было переснимать то, что так тяжко далось Луспекаеву.
           Уже шел октябрь, дули сильные ветры, и Каспий был так неспокоен, что порт не давал «добро» рыбацким судам. Мы вымолили у портового начальства выход в море. После дубля, где Верещагин, покидав за борт бандитов, смотрит им вслед и говорит: «Помойтесь, ребята», - у меня осталось ощущение незавершенности поиска. Но шторм усиливался, надо было успеть снять другие кадры, да и Луспекаев был основательно вымотан (как правило, он не допускал дублеров). Мы, участники съемок, на здоровых ногах, с громадным усилием держались на палубе. Каково же было ему?.. Да еще во многих кадрах Луспекаев снимался в мокрой одежде и на ветру, между дублями у него зуб на зуб не попадал. Скрипя сердце я произнес: «Снято» - слово, после которого осветители сдвигают приборы, а операторы «сбивают» камеру. Но Луспекаев почувствовал мою неудовлетворенность и закричал: «Не разбегайтесь! Давайте еще дубль». И мне, виновато: «Чего-то недотянул, да? Сейчас все будет как надо». И откуда бралось это дьявольское его чутье? В новом дубле он, будто после привычной чарки, лихо выдохнул, и этот выдох был той точкой, которой недоставало в эпизоде. Этот кадр с «выдохом» вошел в картину.
          Съемка окончена. Луспекаев грузно опускается на палубу. С него стаскивают холодную, мокрую рубаху, накидывают ватник, дают спирту. С потемневшим, усталым лицом сидит он, приходя в себя. Ценой каких усилий заставлял он себя отодвигать физические страдания во время съемки. Ценой каких мук давалась ему та правдивость, за которой никто из зрителей не только не заподозрил в Верещагине инвалида, но увидел образ былинного богатыря!
          Работа Луспекаева в фильме «Белое солнце пустыни» - подвиг и победа человеческого духа над обстоятельствами, казалось бы, безвыходными".

         На следующий год он умер от разрыва грудной аорты, за несколько дней до своего 43-го Дня рождения.        

         Олег Басилашвили: "Боль, которую он испытывал, была непереносимой. Его спасали уколы. Кололи ему пантопон (потом Луспекаев запишет в дневнике: «В течение суток вколол около 16 кубиков. Я погряз в этой мрази и хочу, чтобы побыстрее наступил конец». — Прим. авт.). В конце концов Паша, запертый болезнью в своей квартире, почувствовал, что постепенно превращается в наркомана. А он не хотел умирать — он страстно желал вернуться в театр. Однажды, сидя на своём диване, уже после ампутации ступней, он сказал мне: «Знаешь, я иногда вижу, что стою на сцене. Занавес ещё закрыт. А там, по ту сторону, шуршит, шумит зрительный зал. И вот наконец последний звонок. Колечки на занавесе начинают расходиться, стукаясь друг о друга. Я чувствую это так ярко, словно всё происходит на самом деле. И я всё равно на неё вернусь!» И этими культяшками — без ступней — начал плясать по полу, демонстрируя мне и прежде всего себе, что ещё встанет на протезы и продолжит работу".

          По воспоминаниям Татьяны Ткач (Аня из "Место встречи изменить нельзя"), Луспекаев очень хотел сыграть генерала Черноту в картине "Бег". Но его не взяли из-за инвалидности. Он просил Ткач, которая играла Люську в этом фильме: "Скажи им, что только я смогу ходить по Парижу в кальсонах!".
          Перед своим уходом на небо Луспекаев успел сняться у Аронова в картине
«Зеленые цепочки».
          Видевшие Павла Луспекаева на пробах Вилли Старка (
"Вся королевская рать" по роману Роберта Пена Уоррена) говорят, что эта роль стала бы главной в творчестве Луспекаева. Кто знает? У него было "Белое солнце".

          Луспекаев успел сходить на премьеру "Белого солнца", и сделал это со своим другом, Михаилом Козаковым.
          
Козаков: "В кинотеатре «Москва» начали демонстрировать картину «Белое солнце пустыни». Луспекаев купил три билета, и мы с ним и моей тогда двенадцатилетней дочерью пошли в кино. Была ранняя весна, он медленно шел по улице, опираясь на палку, в пальто с бобровым воротником, в широком белом кепи-аэродром — дань южным вкусам, и волновался, как мальчишка.
         — Нет, Михаил, тебе не понравится. Вот дочке твоей понравится. Катька, тебе нравится, когда в кино стреляют? Ну вот, ей понравится.
         — Успокойся, Паша, я тоже люблю, когда в кино стреляют.
         — Ну правда, там не только стреляют, — улыбнулся он.
         Фильм начался. Когда еще за кадром зазвучал мотив песни Окуджавы и Шварца «Не везет мне в смерти, повезет в любви», он толкнул меня в бок и сказал:
         — Моя темочка, хороша?
         Затем в щели ставен — крупный глаз Верещагина. Луспекаев:
         — Видал, какой у него глаз?
         Вот что поразительно, он мог, имел право сказать «у него»! В устах другого это было бы безвкусицей, претензией. А в щели ставен действительно был огромный глаз таможенника Верещагина.
         После фильма он рассказывал о съемках, хвалил Мотыля, подмигивал мне, когда прохожие улыбались, оборачиваясь на него: «Видал, видал, узнают!» А потом сказал: «Я, знаешь, доволен, что остался верен себе. Меня убеждали в картине драться по-американски, по законам жанра. Мол, вестерн и т. д. А я отказался. Играю я Верещагина, «колотушки» у меня будь здоров, вот я ими и буду молотить. И ничего, намолотил...» И он засмеялся так весело и заразительно, что и мы с дочкой заржали на всю улицу..."

          Вон белый баркас вдали! Земной поклон тебе, Паша.

good-cinema.ru

17.12.2010-24.04.2012

Мотыль Владимир
Лауреат Государственной премии, народный артист России

ПИАСТРЫ! ПИАСТРЫ! Подписка

           Булат Окуджава
           П.Луспекаеву

           Ваше Благородие Госпожа Разлука,
           Мне с тобою холодно, вот какая штука.
           Письмецо в конверте
           Погоди - не рви...
           Не везет мне в смерти,
           Повезет в любви.

           Ваше Благородие Госпожа Чужбина,
           Жарко обнимала ты, да только не любила.
           В шелковые сети
           Постой - не лови...
           Не везет мне в смерти,
           Повезет в любви.

           Ваше Благородие Госпожа Удача,
           Для кого - ты добрая, а кому - иначе.
           Девять граммов в сердце
           Постой - не зови...
           Не везет мне в смерти,
           Повезет в любви.

           Ваше Благородие Госпожа Победа,
           Значит, моя песенка до конца не спета!
           Перестаньте, черти,
           Клясться на крови...
           Не везет мне в смерти,
           Повезет в любви.

            1967


                  








 

24.04.2012

   Последние обновления:
фильмы

личности в кино

статьи

Троник:сделайте сайт у нас
История Олимпийских Игр
От античности до современности
Петр и Патрик
Все об Ирландии